Чем ты в Днепропетровске занимался? Почему решил уехать?

Дурак потому что.

Так и написать?

Как надо правильно ответить?

Скажи, в каком году ты уехал, и всё сразу станет понятно.

В 1995 году. Была определённая ситуация, при которой нужно было «свалить». Я забрал всю семью. До этого окончил металлургический институт, так что образование у меня есть. В Днепропетровске я занимался искусством: делал вазы, статуэтки из глины, лепку, роспись.

Приехал в Израиль и сразу же начал работать в школе учителем искусства. Поработал полгода и понял: или меня посадят в тюрьму за убийство ребенка, или надо уволиться. Я уволился.

Когда для защиты от террористов израильских учителей вооружили пистолетами, мы очень смеялись, беспокоясь в первую очередь об учениках. Был ли у тебя пистолет?

Нет. У меня был тогда маленький сын, и я боялся, что он его найдет, чтоб посмотреть, друзьям показать, птичек пострелять. У меня оружия не было никогда, я по натуре пацифист. У меня больше друзей, чем недругов. Со мной очень тяжело разругаться, но израильские дети это полные идиоты. Детей в Израиле нельзя наказывать, никто не имеет права. Если будешь идти со своим ребенком по улице, он закапризничает, а ты шлепнешь его по попе, тебя засадят на пять дней в тюрьму. Если ребенок подошел в школе к психологу и сказал, что его обижают, то родителей могут даже лишить родительских прав.

Я продержался в школе 3-4 месяца. Директор мне пообещал хорошую зарплату, но я не готов даже с хорошей зарплатой сесть в тюрьму. В моей школе было 80% выходцев из Эфиопии. Они неуправляемые. А надо сказать, трудился я в школе для верующих. Девки ходят все в длинных юбках, пацаны все в кипах. Я один без кипы. Девицы очень любили клипы по МTV смотреть на уроках поднимали юбки, заправляли их в трусы и на столах танцевали под музыку. Это длилось минут пятнадцать, потом начинался урок. Любой человек, который работал в израильской школе, это подтвердит.

В конце обучения школьники получают аттестат зрелости багрут, но 4% школьников вообще не умеют ни читать, ни писать. Многие не знают, сколько городов в Израиле, а некоторые считают, что Израиль находится в Африке.

А на каком языке ты с ними общался?

Я с ними на плохом иврите общался…

Ты начинал не с никайона (работы по уборке помещений — иврит), а сразу с преподавания?

Я сразу закончил ульпан (студия по изучению иврита) в городе-герое Тверии, потом мы решили ехать в центр страны. Я поехал в Нетанию. Моя подружка работала в школе и предложила мне поработать. Изначально никаким никайоном я не занимался.

Редкий случай.

А я по жизни редкий. Хвастаться не буду, но мне все легко дается в этой жизни. Придумал что-то, ночь переспал с этой мыслью. Если утром не прошло, то начинаю воплощать в жизнь. Мне говорят, что это нереальные варианты, но у меня все получается.

После школы я уволился, сидел дома и рисовал. Случайно позвонил в дверь человек: «Я художник, продаю картины». Говорю: «Я сам художник, сам рисую». Он попросил посмотреть, потом предложил делать совместный бизнес. Он работал на хозяина, у нас было все нормально с этим бизнесом. Но я не люблю постоянства, мне нужны перемены. Надоело рисовать картины за копейки и я нашел одного товарища — владельца магазина. Он продавал мезузы. Мезуза — это полоска пергамента (помещаемая в футляр), на которой пишутся два отрывка из Торы. Когда Бог собирался наказать людей, евреи поставили метки на дверях и их не тронули. Да, так вот, хозяин магазина покупал у местного торговца мезузы, перепродавал и имел две копейки. Я предложил: «Давай купим печку, и я готов это делать. Я керамик». Купили печку, и начал я этим заниматься.

Потом мне надоело делать мезузы — Израиль страна не простая, там ничего зря не происходит. Я в этом убедился. Случайно услышал рекламу по радио «Ищем художника на хорошую зарплату». Я заинтересовался. Оказывается, ребята открыли производство. В те времена не было печати на холсте, была только на бумаге. Бумагу покупали в Европе. Я предложил, что буду рисовать, заплатим хорошему фотографу, сделаем хорошего качества фотографии и будем наше печатать. Вот нравятся людям цветы в темной вазе, вот мы один к одному сделаем, только цветы поменяем. Я поставлю свою подпись и будем продавать.

У них один недостаток — они ашкеназийские евреи (потомки европейских евреев), но из Узбекистана, и логика у них узбекистанская: «А вдруг не пойдёт?» А я говорю: «А вдруг пойдёт?» Я с ними мучился два года, а два года для меня тяжело. Они уже хотели закрываться, а для меня опять выпала очередная возможность — состоятельный бизнесмен захотел расширяться. Я решил не упускать момент и предложил ему: «Давид, предлагаю вариант — я буду рисовать, напечатаем и будем продавать. Создадим конкуренцию тем, кто возит из Европы. Лист такой бумаги стоит где-то 200 шекелей, плюс стекло, плюс рама. Стоимость такой картины очень большая».

Он обещал подумать. С этого момента я рисовал картины, он делал печать, но не качественную. Меня опять гложет мысль: «Зачем я тут работаю? Я рисую, я стараюсь… Я педант в рисовании, я могу 20 раз картину перерисовать, а он некачественно фотографирует. Результата нет». Потом познакомился случайно с другими людьми, у них был свой цех, но убитый. Я говорю им: «Ребята, пока вы еще нищие, я могу с вами разговаривать. Предлагаю вам свои условия, работу хорошего художника, но я хочу получить хорошую печать. Мы можем как-то вложиться, но сразу предупреждаю — у меня денег нет». Начал работать с ними и работаю до сегодняшнего дня.

Сейчас уже нет печати на бумаге, есть печать на холсте. Я сижу в стеклянном офисе, пользуюсь интернетом. А в интернете умные люди свои картины не выставляют. Вот моих картин в интернете нет, потому что я могу взять в интернете любую картину, непригодную для полиграфии, посидеть час в фотошопе, и она готова для тиражирования.

Работаю я в центре страны. Страна очень большая, в полтора раза меньше Днепропетровской области. Люди не стесняются ехать ко мне из других городов, чтоб сделать хороший фотошоп. Причем, за углом три организации конкурентов. Мы с ними дружим, потому что со мной конкурировать невозможно. Это я не хвастаюсь.

В Тель-Авиве в самом центральном выставочном зале — галерее Ганей-Тааруха мне предложили сделать выставку. Я подписывался раньше своей фамилией — Лифлянчик, но написать на иврите и прочесть ее ивритоговорящему человеку невозможно. В иврите нет гласных букв. Если выкинуть гласные из фамилии, то прочитать нереально — Лфлнчк. Мы с друзьями накрыли поляну и начали думать: Гарик — Игорь, быстро поменяли и обрезали фамилию на две трети, получилось — Лиф. Я стал подписываться псевдонимом Gary-Leef.

А для раскрутки выставки я отправился в район Алмазной биржи в Тель-Авиве, где стоят девицы легкого поведения, себя продают. Я накануне нашел симпатичную русскую девку, повел в салон красоты. Ее там отмыли, накрасили, маникюр-педикюр сделали. К 12 часам она в своей рабочей одежде стояла в зале и зазывала людей. Народ просто ломился к нам. Мой верующий шеф удивился очень, и попросил на следующий день ее не приглашать. А реклама уже пошла, все хотят посмотреть. И выставка имела успех.

Вернемся к обыденной жизни?

Сейчас кризис, и меня гипотетически могут выгнать с работы, но меня нереально выгнать, потому что любой конкурент заберет меня с зарплатой и условиями лучше, чем у меня сейчас. Если я сам уволюсь, то не получу компенсацию. Мне нужно, чтоб хозяин меня уволил, тогда он мне заплатит сразу же компенсацию за месяцы и годы, что я у него работал.

Я мог бы и в школе работать, и узбеков бы поднял, но я не готов долго находиться в одном месте, если там нет перемен. Если хороший художник в Израиле, он должен быть только русский. Если кто-то заказывает что-то, то только русскому художнику. А русские себя не любят. Они готовы рисовать за две копейки. Я с этим не согласился. Меня жена уговаривала, говорила, что останемся голодными. Но я не могу себя дешево продать. Можно, но подняться потом тяжело. Израиль хорошая страна, проблемы две евреи и арабы. Три моря, все красиво.

В Израиле очень не любят русских, но не потому, что они любят свинину и пьют водку на каждом углу. Коренные израильтяне сидят только на базарах и в магазинах, а в сфере высоких технологий работают русские. Думаю, что скоро местных и с базаров вытеснят. Сейчас 20% коренных израильтян говорят на русском языке потому, что он нужен для бизнеса. Государственные языки это арабский и иврит, а русский сейчас считается официальным языком. Недолог тот срок, когда он тоже станет государственным языком. В любом банке, магазине есть русскоговорящий служащий. Если врач ивритоговорящий, то у него должна быть русскоговорящая медсестра.

В Израиле ты человек раскрученный? Твое имя знают, ты в тусовке?

С художниками? Ни в коем случае. Ненавижу их.

Есть раскрутка телевизионная, газетная?

Когда «бумагу» печатали — да, сейчас нет. Когда идет печать на холсте, нечего раскручивать, потому что свои картины я не печатаю — мне выгоднее продать их. Художники плачутся — воруют все подряд.

На телеканалах приглашают какого-то известного человека, а он рассказывает. У тебя такие предложения есть? Например, «русский канал» в Израиле?

Я не готов. Так, как они берут интервью, я не готов. На их «олимовские» темы я не согласен разговаривать. Сидят русскоговорящие, все олимы (репатрианты — иврит) и слушают эту поганку кто и когда приехал, из какого города, кому как было тяжело. Ну и кому это нужно?

Но обо мне пару раз писали. Первый раз, когда освобождал балкон от хлама и выкинул старый холодильник с 8 этажа, вышла статья в газете «Днепр вечерний» — «Метатель холодильников», второй раз — уже в Израиле вышла заметка о школе, в которой нет свободных мест на стенах я их расписал на разные темы. Было приятно, но фамилию написали примерно так «ЛИФН-ЧИК». Была еще одна короткая статья, но на английском.

Игорю надо было готовиться к ночному рейсу в Тель-Авив. И его уже нетерпеливо ждали товарищи, чтобы достойно проводить Игоря в Святую Землю.

Интервью с Игорем Лифлянчиком опубликовано в Первом междугородном журнале Триумф

_________________________________________

Постоянный адрес статьи: http://t1.dp.ua/intervju/mne_vse_legko_daetsja_v_etoj_zhizni/

_________________________________________

назад к выпуску >>

к рубрике >>