ТРОЙНОЙ РИФЕНШТАЛЬ
Ее жизнь будто порезана при монтаже на три разных по жанру
фрагмента. Актриса и танцовщица, кинорежиссер и фотограф,
альпинистка и драйверша. Плюс еще «любовница
Геббельса» и даже самого Гитлера
[cut Читать
дальше...]
Три фрагмента, на которые делится жизнь Лени
Рифеншталь, как будто пущены по ошибке монтажера задом
наперед. Зенит ее славы приходится на первую треть жизни,
хотя обычно у людей публичных профессий он выпадает на
вторую. К тридцати годам она вышла в топ, достигнув вершины,
но в середине жизни получила безграничное общественное
порицание, а в финале продемонстрировала обществу полное к
нему равнодушие типа «в гробу я вас всех
видала». Умерла она совсем недавно - в 2003 году.
Жизнь Рифеншталь по сей день занимает многих людей. Есть в
ней нечто, что выводит из себя обывателей. Да, Лени
Рифеншталь была занятная дама. Хороша собой, развита телесно
и духовно. Во всяком случае, для самой себя найти занятие ей
не составляло труда. А помимо себя она умела занимать еще
человек двести зараз - примерно столько обычно принимали
участие в съемках ее фильмов, из которых на весь мир
известны четыре. До сего дня эталоном спортивной съемки
могут служить кадры из фильма «Олимпия», который
она создала во время Олимпийских игр 1936 года, проходивших
в Берлине. До нее никто не применял ни таких технологий, ни
ракурсов, ни подобных точек съемки. Современники безоглядно
приписывают ей в этом фильме связь с национал-социалистами.
Якобы делала она его для Третьего рейха. Между тем фильм
вовсе не был заказан Гитлером. Его заказчиком являлся
Международный олимпийский комитет. И после войны эта картина
была признана в США одной из десяти лучших за всю историю
кино. Рифеншталь дожила до 101 года и до последнего
суетилась, вертелась как юла, растрачивая всю отпущенную ей
энергию. Например, в возрасте 72 лет она ни с того ни с сего
полезла в воду. Она обманула инструкторов подводного
плавания, на двадцать лет облегчив свой возраст, чтобы ее
допустили до глубоководных погружений, и таким образом
приобрела сертификат дайвера и разрешение на подводные
съемки. В 90 лет - возрасте, в котором большинство мужчин и
женщин уже не всякий раз доносят до рта ложечку с жидкой
пищей, Лени Рифеншталь продолжала погружаться с кинокамерой.
Что же дало ей такую долгоиграющую жизненную силу? Говорят,
она была очень здоровой женщиной. Неужели настолько?
Завистники твердили: она - эталон немецкой женщины, здоровой
как лошадь. Но это было неправдой. Ее карьера танцовщицы
пошла псу под хвост из-за травмы. С молодости она страдала
хроническим циститом, который заработала на съемочных
площадках горных фильмов. Потом она попала в аварию, едва не
стоившую ей жизни. Врачи собрали Лени по фотографиям,
буквально вернув с того света, после чего атлетическая форма
была утрачена навсегда. Выходит, чтобы дожить до 100 лет,
вовсе не обязательно иметь эталонное здоровье. Что же тогда?
Железные нервы?
Танцуют все
Крепкая нервная система
закладывается в детстве. Хелена Берта Амалия Рифеншталь
родилась 22 августа 1902 года в Берлине. Отец Лени, Альфред
Рифеншталь продавал и устанавливал сантехнику, короче,
торговал унитазами. Он был человеком недобрым. Часто
наподдавал своей кроткой жене за провинности вроде недосола
на столе. Именно матери Лени была обязана всесторонним
развитием художественных и спортивных дарований. Так, уже в
пятилетнем возрасте мать отдает ее в плавательный клуб
«Русалка» и на гимнастику, учит кататься на
роликах и коньках. Не обходит вниманием и музыкальные
таланты дочери - Лени обучают игре на фортепиано. И все это
помимо общего образования. В 1918 году Лени с успехом
оканчивает Кольморгенский лицей. После чего задумывается о
карьере балерины. Мысль о дочери-танцовщице встает комом в
горле ее сурового отца. Он убежден, что танцы - занятие
малопристойное для юной девушки. Альфред Рифеншталь -
мужчина твердый, уверенный в своем святом праве запрещать
что-то домочадцам. Дочь запрет игнорировала.
Карьера
танцовщицы не может развиваться тайно. Настал момент, когда
Лени захотелось показаться на публике, о чем тут же
прослышал папа. Он чуть не задохнулся от удара. Чтобы
пресечь дочерино дрыгоножество (он убежден, что дочь наносит
ему, честному торговцу унитазами, невыводимое пятно на
репутацию), он решает упечь девчонку в закрытый интернат. И
к началу учебного года девушка с удивлением находит себя в
закрытом пансионе в Тале.
Стоит вспомнить, что на те годы
пришлось повальное увлечение танцами в Европе и Америке. Не
было хорошенькой блондинки, не примерявшей на себя лавры
Айседоры Дункан. Танцуют все! Босые и обутые, нарядные и
совсем голенькие. Танец стал видом досуга или даже
осмысления своего места во вселенной - это каждый понимал в
меру своей культуры. Рыженькой фрау танец показался лучшим
применением сил. Карьера секретарши ей мало улыбалась.
Хотелось искусства, а не долбить по клавишам.
Учебное
заведение в Тале, увы, оказалось не тем местом, куда не
смогло просочиться танцевальное зло. Лени удается и в
пансионе познакомиться с танцорами. Это была очень упорная
девица. Наивный немецкий папа плохо знал свою родную дочь.
Короче, скандал! И Лени покидает отчий дом, бросив отца
самого разбираться с его плюгавым мировоззрением.
Удрав из
дому, два года подряд Рифеншталь спокойно обучается
классическому балету у петербургской балерины, мечтая о
сольной карьере танцовщицы. Чем она хуже старушки Айседоры?
Существует запись танца юной Лени на берегу океана. Очень
романтично и динамично. Эта запись стала в ее жизни роковой
- она попалась на глаза одному очень важному для мировой
истории человеку.
Как сольная исполнительница танцев Лени
выступает в камерных постановках Немецкого театра в Берлине,
других европейских городах. Ее танцы публике нравились. Сама
же танцовщица была прехорошенькой. И только серьезная травма
колена ставит на ее танцах крест. Человеку часто бывает
трудно оценить по достоинству инструменты, при помощи
которых судьба поворачивает его на другой путь. Допустим,
Лени было не суждено всю жизнь провести на пуантах. Но зачем
же делать это так больно? Разрыв мениска - гаже не
придумаешь. А у Лени Рифеншталь были очень красивые коленки.
Лечение приводит танцовщицу в швейцарскую клинику. Однажды,
стоя на чистеньком и уютном вокзале в Цюрихе, она увидала
афишу фильма Арнольда Фанка «Гора судьбы» - и
вот опять поворотный миг. Она даже пропустила свой поезд,
поскольку подъехавший состав загородил афишу, а рассмотреть
она не успела. Это оказался совершенно новый для
кинематографа жанр - так называемый «горный
фильм», основоположником которого оказался Фанк,
кинорежиссер со стажем геолога. Именно он придумал выезжать
за съемками на натуру. До него кино снимали в павильонах. А
если требовалась гора - ее рисовали декораторы. Да и какая
актриса согласится лезть на гору, как коза в босоножках?
Именно Фанк первым начал выставлять хорошеньких актрис на
мороз для достоверности. В кадре сияли неприступные вершины
и клубились грозные тучи, на фоне которых действовали гордые
и непреклонные мужчины, обдуваемые ветрами. Лени в самое
сердце запала романтическая героика. А вот дальше она
сделала то, до чего не всякая фройляйн додумается. Она
отправилась в гости к режиссеру фильма, правда, не застала
его на месте и имела беседу только с актером, исполнявшим
главную роль. Ему она оставляет самую лучшую свою фотографию
- в перьях и перлах, крупный план, с просьбой сообщить о
себе Фанку. Просьба была представлена в форме ультиматума:
«Я хотела бы в следующем Вашем фильме получить главную
роль». Актер Луис Тренкер - красавец-альпинист -
несколько офонарел от наглости девицы, но передал Фанку и
фото, и пожелание, прокомментировав: «Она очень
красива. Но, конечно, все это полный абсурд».
Однако,
став примадонной жанра горного кино, со своей прекрасной
физической формой и гибкостью газели Лени огребла и весь
комплект трудностей натурного кинематографа. Оказалось, что,
работая у Фанка, нужно иметь не просто красоту и здоровье,
но еще и упорство вола, крепость стального карабина и
морозоустойчивость снежного барсика. Демонстрировать
романтические взоры и эффектные позы часто приходилось на
30-градусном морозе. Много позже Лени рассказывала в
интервью, как этот киноманьяк заставил ее однажды принять на
себя настоящую лавину. Ее героиня должна была висеть над
пропастью в сложной петле, ожидая, что прямо на нее всей
массой упадет гора снега. Лени пообещали, что это будет
небольшая снежная горсточка, даже нехолодная, просто для
виду. Кто ж знал, что они спихнут на нее настоящую лавину?
После того как она прошла, Лени попросили какое-то время
полежать в снегу, не шевелясь, чтобы можно было снять, как
ее откапывают. «После этого я возненавидела
Фанка», - призналась она.
Съемки в горных картинах
требовали навыков сложнейших, чем обычное голливудское
хлопанье ресницами. Летом лазить по горам приходилось
босиком. Даже сегодня, глядя на то, как это снято,
понимаешь, что дело нешуточное. Героиня Лени взбирается
босая на вершину и стоит на самой макушке горного пика,
буквально держась руками за воздух. Страховки нет. Дублеров
нет. Высота натуральная. «Горы давали потрясающее
чувство свободы, - вспоминала она. -Помню, когда я
забиралась на вершину, я испытывала ни с чем не сравнимое
счастье». Похоже, горы на тот момент заменили ей даже
личную жизнь.
Таким образом, рыжая танцовщица становится
знаменитой актрисой. Следом за «Горой» Лени
играет и в следующих фильмах Фанка: «Большой
прыжок», «Бури над Монбланом» и
«Белое безумие». За это время она успевает
насмотреться на практику режиссерской работы и размечтаться
о собственном кино. Чтобы это осуществить, приходится
расстаться с Фанком. И тут Лени опять делает штуку, которую
трудно ожидать от типичной немецкой женщины, - она создает
собственную фирму «L.R. Studiofilm» и снимает
свой режиссерский дебют «Голубой свет». Не
только как режиссер, но и как сценарист и как актриса
главной роли, красуясь в обрамлении горных видов. Сюжет
этого фильма, как позже будет с горечью замечать Лени, как
будто навсегда прочертил саму линию ее жизни. Будто в
недобрый час взялась она за перо и написала для себя эту
Юнту - девушку, которая на беду себе знает заветную и
пагубную тайну.
Сюжет сказки незатейлив. В швейцарскую
деревню приезжает немецкий писатель. Он быстро замечает, что
жители деревни исполнены какой-то тугой мрачности. Мрачно
они цедят алкогольные напитки из больших кувшинов, мрачно
расходятся по домам, запирают крепко ставни, как будто
боятся нападения волков. Скоро писатель узнает, в чем
причина. Голубой свет - тот, что разливается по улицам в
ночь полнолуния, привлекает молодых мужчин - все они лезут
на таинственную гору, испускающую лучи, и падают, так и не
разобравшись, что к чему. Все погибают. Оно и понятно, дело
происходит ночью и толком ни черта не видать. А дело все в
пещере, сплошь покрытой кристаллами горного хрусталя самой
высшей пробы. Только таинственная девушка Юнта знает туда
дорогу. Крестьяне об этом догадываются и недолюбливают
красавицу. Они бросают в нее камни, норовя попасть
побольнее. Писатель же решает следить за девушкой. Следит, а
наутро рассказывает жителям деревни, как днем запросто можно
попасть в драгоценную пещеру. Жители бегут на гору с
кирками, мешками и тирольскими криками. Очищают пещеру до
голых стен. Юнта безутешна. Она падает с горы и на этом все
хорошее в ее жизни кончается. Ничего смешного.
Лени была
права. Юнта впечаталась в ее жизнь, как контрастный кадр в
кинопленку. Этот фильм будет высоко оценен и мировым
кинематографическим сообществом и получит кучу наград в
Венеции и Лондоне. В общем, полный успех, слава, признание и
свершение всех хрустальных мечтаний. Между тем за месяц до
премьеры с Лени Рифеншталь случается еще одно ключевое
событие в ее жизни, имеющее отношение к сбыче мечт. В
феврале 1932 года она впервые встречается с явлением по
имени Адольф Гитлер.
Гитлер Лени очень понравился.
Она никогда не скрывала этого факта. Весной того же года она
пишет ему письмо, но не как влюбленная дурочка, которая сама
не знает, чего хочет, а как творческая личность -
политическому лидеру. И через некоторое время между ними
происходит новая встреча.
Известен факт, что после смерти
Гели, любовницы Адольфа Гитлера, его друг и соратник по
партии Йозеф Геббельс изо всех сил старался найти поскорее
замену - развеять грусть-тоску. Однако Гитлер был человеком
сложного внутреннего механизма, только шевелил усиками - ему
никто не нравился. Разве что вот Лени... Незадолго до того
на экране он увидел небольшой сюжет с одинокой девушкой,
танцующей на берегу океана. Большой был романтик.
«Он
здесь бывал. Еще не в галифе»
Ее личная встреча с
Гитлером состоялась задолго до катастрофы, которую он принес
Европе. Перед Лени предстал интересный, эмоциональный,
харизматичный человек, который, как она утверждала
неоднократно, ничуть не увлек ее как мужчина. При этом
хорошо известно, что Лени довольно часто встречалась с
Гитлером наедине. Например, вот сцена, которую она сама
описывает в воспоминаниях:
«... г-н Дильс
поинтересовался, получила ли я билет на большой бал, который
устраивал доктор Геббельс. речь идет о важном общественном
мероприятии, на которое приглашены многие деятели искусства
и самые красивые женщины Германии. Это удобный случай,
предположил он, познакомить Гитлера с дамой, способной
благотворно влиять на него. В субботу вечером, когда
состоялся этот большой бал, я сидела за своим маленьким
письменным столом и делала записи в дневнике. Я была слегка
удивлена тем, что не получила приглашения, и хотела уже лечь
спать, когда зазвонил телефон...»
Лени приглашают в
столь поздний час посетить рейхсканцелярию ради встречи с
Гитлером, который обмолвился, что мечтает увидеть г-жу
Рифеншталь... В спешке она оделась и помчалась на своем
маленьком «мерседесе» на встречу. «Когда я
поднялась на лифте, Гитлер уже стоял на лестнице и
приветствовал меня. Он вновь и вновь благодарил за то, что
я, несмотря на столь позднее время, все же приехала, а потом
рассказал, почему в последний момент не пошел на бал.
- У
меня сложилось впечатление, что меня там опять хотят
сватать, это невыносимо. Я не женоненавистник, - сказал
Гитлер, - я люблю, чтобы меня окружали красивые женщины, но
не выношу, когда мне хотят кого-то навязать».
Не
правда ли, заход вполне понятный? Они сидели вдвоем,
попивали алкогольные напитки и откровенничали о вещах,
которые не рассказывают каждому встречному. Гитлер рассказал
о своей молодости, об отношениях с матерью, плакался о
разочаровании, когда он оказался несостоятельным как
художник... Этот прием обольщения знает любой мужчина -
плачься, выдави слезинку, клади ей голову на колени, вызови
у нее жалость!
«Было уже совсем поздно, когда он
встал, взял меня за руки и сказал: "Вы, того и гляди,
уснете, я очень благодарен за то, что вы
приехали"».
В дальнейшем она сама же и описывает
не единичные случаи, когда Гитлер обращается к ней, как к
единственному близкому человеку, благодарному слушателю,
даже в самые критические для себя моменты, когда соратники
по партии предают его, он бросается к ней, Лени. Даже в
состоянии истерики, крайней паники, боли и отчаяния. Хочется
понять - с чего собственно такая доверчивость и
привязанность?
Но если в случае с Гитлером Лени
однозначно отрицает какие-то иные между ними отношения,
кроме дружеских, то с Геббельсом все обстоит сложнее и
противнее. С будущим министром пропаганды и его супругой она
знакомится примерно в то же время, что и с Гитлером.
Геббельс оказался человеком ростом с небольшого пуделя и
такой же вертлявый. Он был нечувствителен к боли и
невероятно упорен в своих намерениях. И хотя Лени он не
показался приятным, она не могла не восхищаться отдельными
качествами.
«Удивительно, как силен физически был
этот человек небольшого роста. Одна яркая речь сменяла
другую. Мне он не нравился, но справедливости ради должна
признать, что личного мужества ему было не занимать. Когда
он выступал с речью в Берлине, в Веддинге, перед
рабочими-коммунистами, в него бросали пивные кружки. Он не
покидал трибуну, даже когда получал ранение, ему почти
всегда удавалось овладеть настроенной против него толпой и
убедить ее перейти на свою сторону. Для Гитлера в Берлине он
был незаменим». Да-да, конечно. Вот если бы только
между этими двумя не пробежала черная кошка по имени Лени
Рифеншталь. Позже она будет клясться, что между нею и
Йозефом Геббельсом всю жизнь сохранялась взаимная неприязнь.
Однако предваряло антипатию совершенно иное чувство, во
всяком случае, с его стороны. Геббельс был человек
страстный. И в страсти своей неудержимый, ревнивый до
бешенства. А ревность - не та вещь, с которой можно
обращаться небрежно. Ревнивец хуже керосина. Никогда не
знаешь, в какой момент его начнет трясти родимчик.
Известно, что чувства Геббельса к Лени начались задолго до
знакомства. Однажды он, сверкая глазами, рассказал ей, как
еще в 1926 году его черти драли -он стоял перед Дворцом
киностудии УФА в надежде увидеть ее живьем. Интересно, что в
дневниках самого Геббельса тех лет сохранилось множество
заметок, в которых значится, что в компании или даже в очень
узкой компании с Лени Рифеншталь он посещал развлекательные
мероприятия и рестораны. Он упоминает красоту и шарм своей
спутницы и милое времяпрепровождение в ее компании с
последующим уединением... Упоминания об этих заметках и в 90
лет приводили Лени в ярость. Она давно призналась миру, что
Геббельс был в нее влюблен и отчаянно добивался ее
расположения. Но она отвергла его домогательства. Вот как
она сама вспоминает о событиях тех лет.
Если верить
мемуарам Рифеншталь, если верить ее искаженному гневом лицу,
когда она вспоминает об этом человеке, уже будучи старухой,
получается, что единственным ее врагом в Германии сделался
тот, с кем по ходу дальнейших событий пришлось сотрудничать.
В самом конце весны 1933 года Рифеншталь приняла предложение
Гитлера снять фильм о пятом съезде НСДАП в Нюрнберге. И
продюсером этой картины выступает то самое министерство
пропаганды, во главе которого стоит Геббельс. Оговорим
сразу, что данный фильм, в общем-то, вышел провальным. Лени
напрасно пыталась отказаться - зря она клялась Гитлеру,
которому вздумалось поручить ей съемки съезда, что не
справится с задачей, поскольку ничего кроме романтического
кино на тот момент не снимала и не собиралась. Фильм местами
был просто смешон. Нелепая беготня с перестановками,
случайные лица, попавшие в кадр, - фотограф, шныряющий на
полусогнутых, Рем, нелепо трясущий жирной попой, Геббельс,
облизывающий губы... Гитлер в бытовых позах, неудачные
ракурсы, превращающие людей в грибы опята, все это выглядело
просто швах. Однако Гитлера не останавливает эта творческая
неудача. Почему-то ему впилось, что именно Лени должна стать
историографом Третьего рейха. Геббельс же не дремал.
Геббельс очень хотел уронить Лени в глазах фюрера. Известно,
что сподвижники крепко повздорили тогда, испортили
отношения. Ссора двух тиранов могла иметь не политическую
причину, а чистое соперничество. Просто свет клином сошелся
тогда на ней, красотке Лени. Очень странно, что ей вообще
удалось выжить меж двух таких ярких и злых огней.
Известно,
что Йозеф Геббельс, обиженный и оскорбленный, мешал Лени и
строил козни. Он подстраивал для нее самые невыигрышные
ситуации и даже однажды вызвал ярость Гитлера.
«Геббельс побелел как мел, - пишет она. - Гитлер
вскочил из-за стола и сказал Геббельсу резким тоном:
"Доктор, вы несете ответственность за то, что
произошло. Чтобы этого больше не повторилось! Фильм о
всегерманском съезде партии делает фройляйн Рифеншталь, и
никто другой, - это мой приказ».
Вообще, пока
Лени снимала и снималась, пока посещала Швейцарские Альпы и
Гренландию, Германию покинули все, с кем она поддерживала
дружеские связи на родине. Лени долго не обращала внимание
на очевидное. Массовый исход друзей был замечен ею после
очередного возвращения из творческой командировки. Она
обнаружила у себя в почтовом ящике кучу прощальных писем от
отъезжантов - они предупреждали ее о том, что Германия
накануне сложных времен, и советовали покинуть страну, пока
не поздно.
«Спрашиваете меня, почему я не уехала? -
возражала она через 50 лет. - Я люблю свою страну. Уезжали
те, кто не мог работать. Я - могла». Дело в том, что
Лени Рифеншталь была невероятно талантливой. Она снимала
так, что превращала в предмет искусства самый тупой и
провальный сценарий. В ее руках любая чепуха начинала сиять,
как тот самый «Голубой свет». Так может быть она
была приспособленкой, извлекающей выгоду из любой ситуации?
Или идеалисткой, верящей, что сможет служить великому
искусству независимо от политической ситуации? Или все-таки
она была нацисткой, умело скрывшей этот факт от потомков?
Или она была оптимисткой, верящей, что Германия скоро
стряхнет с себя нацистский режим?.. Теперь мы вряд ли узнаем
это точно. Известно, например, что фрау Рифеншталь никогда
не состояла в нацистской партии и Адольф Гитлер от нее этого
не требовал. А к плодам ее творчества относился крайне
лояльно.
Через год после «Победы веры» Гитлер
поручает Лени Рифеншталь съемки «Триумфа воли»,
финансируя его из кармана НСДАП. Съемки должны проходить в
Нюрнберге. В ее распоряжении находилась группа из 170
человек (36 операторов!) и 30 камер, которые закреплялись на
флагштоках, взмывали в небо на дирижаблях, устанавливались
на движущихся штативах, все это для того, чтобы снять
Гитлера одновременно с нескольких точек. На этот раз у Лени
все получилось. Премьера состоялась в присутствии Гитлера в
Уфа-Паласт ам Цоо в Берлине.
«Триумф воли» в
итоге получился таким, что по сей день этот фильм запрещен к
публичному показу во многих европейских странах. Гитлер
получил то, что хотел - не репортаж, не сухую кинохронику, а
настоящую поэму о величии партии. Рифеншталь сняла даже не
фильм, а прямо-таки какой-то балет с Гитлером в главной
роли. Этот фильм по сей день не может оставить никого
равнодушным. И именно поэтому никто не верит, что Рифеншталь
не была по уши влюблена в Гитлера. Именно поэтому картину
все еще считают опасной вещицей, запрещенной к употреблению,
- на грани наркотического воздействия. Именно Лени мы
обязаны очеловечиванием Гитлера. Именно в ее интерпретации
это получался такой «отец родной», душа-человек
с нежной улыбкой. Откуда что бралось? Лени впервые показала
всем будущим операторам, как это делается: тиранов надо
снимать снизу. От этого они хорошеют аки майские розы. Вот
что внесла Лени в учебники кинематографии. Этим приемом
пользуются по сей день. Какого главу-маломерка теперь не
снимают снизу, чтобы придать ему величие и монументальность?
Ее глаза всегда были на месте. Много позже она
объясняла, что для нее, как художника, политическая
составляющая не имела никакого значения. «Я снимала бы
так же и в Москве или в Нью-Йорке. И с тем же качеством я
снимала бы какие-нибудь фрукты, а не парады». То есть,
по версии самой Рифеншталь, для нее, как режиссера, в любом
случае речь идет лишь об арт-объектах, не более.
Просматривая творчество этой женщины после краха фашизма,
трудно опровергнуть ее слова. Она много чего сняла - и как
режиссер, и как фотограф. И все, к чему она прикасалась,
всегда превращалось у нее в «голубой свет». Еще
одним аргументом в свою защиту Лени выдвигает то, что в ее
фильмах (кстати, этот прием она потом использует часто и вне
политики) отсутствует поясняющий закадровый голос. Гитлер и
двое его соратников проходят через молчаливые ряды своих
приверженцев. Гитлер властвует над толпой, повелевает
массами людей, каждый из которых не важен, как винтик, но
вместе они составляют нацию... На расстоянии ровные ряды
напоминают что-то механическое, как пчелиные соты. Гитлер
царит, как гигантская жужелица, как пчеломатка -
породительница масс. При этом диктор ничего не объясняет,
вообще не рассказывает, что там происходит. Если не знать,
что на экране чудовище, можно ничего не понять. Но ведь дело
происходит в 1934 году, и этот человек еще не тот бич Божий,
каким его вскоре узнают все, включая Рифеншталь.
Без
политики
Жизнь продолжалась и после «Триумфа
воли». Лени Рифеншталь встречается с генеральным
секретарем оргкомитета Олимпийских игр Карлом Димом и
договаривается о съемках документального кино о Берлинской
олимпиаде. Кадры «Олимпии» сразу же стали
классикой мирового кинематографа, сравнимой разве что с
картинами Рафаэля. Руины Акрополя, головы античных богов и
атлетов, используемые в прологе картины, оживающий дискобол
Мирона, обнаженные тела живых атлетов, соревнующихся на
побережье в метании диска и копья, прекрасные обнаженные
гимнастки, бегуны и греческие факелоносцы, прыгуны в воду...
все эти кадры разобраны на цитаты. Имеющий телевизор да
видел, правда, не отдавая себе отчета в том, что все они
принадлежат Рифеншталь, чье имя не принято упоминать лишний
раз.
С «Олимпией» вышла неувязочка. Дело в том,
что в состязаниях принимали участие и постоянно побеждали не
только немцы. Среди спортсменов-победителей были и
чернокожие американцы, и африканцы, и даже форменные евреи.
Более того, чтобы обеспечить первые места в Олимпиаде
гражданам Германии и тем самым доказать главенство арийцев,
следовало выставить лучших из лучших. Но даже у самой
Германии в рядах лучших оказались атлеты с еврейским
происхождением. А это для Гитлера был вообще конфуз. Поэтому
он предпочитал не отсвечивать на трибуне Олимпийских игр,
мгновенно испарялся при виде камер.
В 1938 году по
приглашению «Метро-Голдвин-Майер» Рифеншталь
приезжает с «Олимпией» в Америку. Будучи
уверена, что в США ее примут как родную, она везет свою
картину со спокойным сердцем, ожидая цветов и дифирамбов.
Но...
Так совпало, что именно в день ее приезда американцы
узнали о «Хрустальной ночи» - еврейских
погромах, произошедших в Германии. Американцы встретили
Рифеншталь и ее фильм бойкотом. Англия вслед за США также
отказывает «Олимпии» в прокате. Вот это был
провал. И реабилитация этого фильма задерживается на 18 лет.
Лишь в 1956 году Голливуд возвращает доброе имя этой
картине, назвав «Олимпию» одним из десяти самых
лучших фильмов мира. Поездка же в Голливуд ничего приятного
Рифеншталь не принесла. Местные знаменитости на нее
нафыркали. Склочная Марлен Дитрих, чванившаяся своей славой,
даже умудрилась показать ей на съемочной площадке голую
попу. Что было хоть и эффектно, но вовсе некультурно в
исполнении такой взрослой фрау. Впрочем, попа была ничего
себе, такая же гладкая и безбровая, как и лицо.
Лени больше
никогда не возвращалась к политическим играм. Все, что она
снимала после, было кино игровое и научно-популярное в стиле
телевидения ВВС. Однако после войны ее, естественно,
обвинили в сотрудничестве с режимом и порядком потаскали по
судам. И каждый раз она доказывала, что «не была, не
состояла, не участвовала». Каждый раз с фактами в
руках и каждый раз убедительно.
Так, Рифеншталь
обвиняли в привлечении к съемкам в фильме
«Равнина» цыган из концентрационного лагеря
«Максглан». Из тех людей остался в живых лишь
один человек. Этот фильм, хоть и вышел в прокат, провалился
из-за репутации Рифеншталь, которую к тому моменту честили
на каждом углу. Ее последующие кинематографические проекты
также не удается осуществить из-за «человеческого
фактора». Рифеншталь в послевоенной Европе стала
практически парией. Потыкавшись туда-сюда в поисках
финансирования, она наконец понимает, что ее режиссерская
карьера, как «милый Августин», спета. Все прошло
- признание, слава, очарование, уважение и любовь. Главное -
любовь. Самое печальное.
Старуха Рифеншталь
И вот тут бы
любой другой приискал бы себе спокойный дом престарелых
где-нибудь в нейтральной Швейцарии. С ласковыми горничными и
кучей старых фотографий для ностальгических вечеров. Но
только не Рифеншталь. Обиженная соплеменниками и очень
сердитая на саму себя, что не просекла с ходу эту шельму
Гитлера, она меняет кинокамеру на фотоаппарат. А Европу на
дебри Африки. В возрасте 54 лет она отправляется в Африку, к
дикарям, где гарантированно не услышит вслед шипящее
«...- Гитлера».
Нубийские племена приняли ее
как родную. А ее фотографии пришлись ко двору в печатных
изданиях, таких как Paris Match и Newsweek. Сегодня уже
бесспорен тот факт, что именно Рифеншталь мировая наука
обязана открытием племен Судана. До нее цивилизованные
европейцы не очень обращали на них внимание - дикие люди,
ходят голые, все наружу, что с них взять. После Лени в
племена зачастили журналисты, показав изнутри и снаружи
жизнь этих диких, но ласковых людей по телевизору.
И вот,
когда Лени высекает искру культуры даже из Африканской
пустыни и умудряется вновь прославиться своими репортажами и
фотоальбомами («Нубийцы - люди, будто пришедшие с
другой звезды» и «Нубийцы из племени
Кау»), ее имя вновь вспоминают порицатели и
обвинители. В чернокожих людях критики умудряются разглядеть
нацистов, одетых в черную фашистскую униформу. А в плясках
нубийских воинов - военизированные парады эсэсовских
легионов. Лени без обиняков называет журналистку,
подверженную аллюзиям, «дурой». Но дура или
умная, а дама напомнила всем, откуда у Лени ножки растут. И
в 70 лет яд нацизма продолжает разъедать ее жизнь. Тень
Гитлера лежит на всем, что творит Лени.
Долгая старость -
награда?
Говорят, что человек с годами не меняется.
Что и через десять, и через пятьдесят лет любой из нас
остается все тем же ребенком и все так же поступил бы,
случись что. Все это враки. Человек меняется настолько, что
через пару десятков лет уже сам себя не узнает -ни на фото,
ни в совершенных некогда поступках. В 90 лет, глядя на
собственные фото периода «Голубого света», Лени
задумчиво обронит: «Как будто это не я, как будто это
какая-то красивая актриса...»
В 1974 году Рифеншталь
исполняется 72 года, и она вновь решается на перемену жизни
- выбирает точку приложения сил, в которой уже никто никогда
не посмеет разглядеть за нею тень Гитлера. Из мира людей, в
молодости казавшихся ей такими прекрасными, гордыми,
красивыми и достойными объектами съемки... людей, так и не
простивших ей прошлое, она уходит в мир полного безлюдия и
безмолвия. Похоже, люди порядком достали Лени за ее долгую
жизнь. Она погружается под воду с аквалангом и камерой и
начинает снимать жизнь моря. И вновь через объектив она
видит лишь красоту. За финальные тридцать лет своей жизни
она погружалась более 2000 раз.
Удивительно уже то, что и в
80, и в 90, и даже в 100 лет эта дама не теряет остроты ума
и чувства жизни. Когда большинство тех, кто знал ее, тех,
кто осуждал ее и обзывал ее, уже истлели в своих опрятных
гробах, она все еще продолжает заниматься творчеством.
Результаты ее трудов вовсе не страдают маразмом. Фотоальбомы
«Коралловые сады» и «Чудо под водой»
до сих пор можно купить. А фильм «Подводные
впечатления» скачать из Интернета. Он прекрасен, как
мечта самого юного аквалангиста экипажа Кусто. Кстати, в
съемках до самого конца жизни Лени помогает бойфренд Хорст
Кеттнер, моложе ее на сорок лет. Свое столетие Лени отмечала
в отеле на берегу Штарнбергерзее, куда пригласила около ста
человек, которых угощала уткой в трюфельном соусе и
шампанским. Лени вышла к гостям в весьма смелом платье. Это
было ее предпоследнее декольте - через две недели после
своего 101-го дня рождения Лени Рифеншталь скончалась в
своем доме на берегу Штарнбергского озера.
Лени Рифеншталь
очень хвалили в первой трети ее жизни. Во второй трети ее
сильно ругали. И практически совсем забыли в третьей. В
своем же отношении к этой женщине человечество так и не
определилось до сих пор. Каждый сам для себя решает,
достойна ли она отвращения, жалости или восхищения талантом.
Но факт остается - она внесла в развитие кинематографа и
культуры довольно много. Этого не зачеркнуть. От ругани же в
ее адрес ей теперь ни тепло ни холодно. Ну поругаем мы
«немецкую стерву Рифеншталь -подстилку Гитлера»,
как ее часто называют. Приблизит ли это нас к пониманию
того, как этому монстру удалось поиметь не только
Рифеншталь, но и всю Европу? Сама же Рифеншталь осталась при
своем. Она не скрывала, что жалеет о некоторых своих
поступках. Например, о том, что сняла тот самый прекрасный и
ужасный «Триумф». Она говорила, что если бы
могла представить, до чего ее доведет эта картина, то ни за
что не взялась бы за нее. Но до самого конца своей
нечеловечески длинной жизни она пользовалась свободой выбора
- она ни перед кем не извинялась.
«За что мне
извиняться? - спрашивала она. - В чем моя вина? В том, что я
сняла этот фильм, получила эту каторгу, почти загнала себя?
Я глубоко несчастна, что сняла его. Но это слишком мало,
сказать - сожалею».
Источник: журнал STORY, 2011,
Ольга Филатова
[/cut]
Комментарии (3)
